вторник, 18 сентября 2018 г.

рыбное

Риальто. Раннее утро... Плеск вод Гранд-канала за окном арендованных апартаментов вдруг разбивается о гром колёс трамвая! Трамвай невозможен в островной части Венеции! Но колёса гремят снова. И снова, и снова…

С этого шума со вторника по субботу начинается каждое утро у рыбного рынка. От канала к прилавкам торговцы везут рыбу в гремящих по-трамвайному ручных тележках или просто несут на руках, как невесту. Несут в арки-входы с красными шторами, как будто рынок – театр (а, может быть, так и есть).

Сейчас можно построить город где угодно, а раньше города строили у воды. Вода была и поилицей, и кормилицей, и дорогой. Говорят, что с площади рыбного рынка началась когда-то Венеция. Сегодня в Риальто с рынка начинается день.

Воздух здесь пахнет свежестью, как после сильного летнего ливня. И плитка под ногами – мокрая от тающего льда, как будто только из-под дождя.

И мегаизобилие.

Окунь, лосось, треска. Груперы, полиприоны. Тунец, вонголе, мидии. Акулы и осьминоги. Устрицы. Мурекс и солнечник. И раскрывающая пасть золотистая скорпена, она же красный скорпион. Море видов креветок. Кальмары, сардины, анчоусы. Скаты и каракатицы. Баккала и камбала. Можете купить хвосты или клешни. Да самого черта вы здесь найдете! Разумеется, морского черта.

И получите шанс из туриста, из стороннего наблюдателя, стать своим, участником событий, частью здешней жизни. Почувствуете себя как рыба в воде. Увидите, насколько богат и разнообразен мир, из которого все мы когда-то вышли.

Вышли, но не ушли…

Чайки – тоже посетители рынка. Особенно после его закрытия, сразу после полудня. Чайки замыкают круг, в котором рыбы – из воды, люди – с земли, птицы – с воздуха. И в то же время и люди, и птицы – из воды тоже.

Когда-то Иисус накормил тысячи людей двумя рыбами. Потом человек написал об этом в Библии, а потом ещё много сочинял и писал про рыб. Про сказочных, исполняющих желания. И про рыб из жизни, как в «Старике и море» старика Хема и в «Царь-рыбе» Виктора Астафьева...

Иосиф Бродский в посвященной Венеции «Набережной неисцелимых» подсвечник сравнивал с осьминогом, а крышку рояля – с плавником... Писал: «...и кажется, что ты заглянул в рыбу сквозь чешую и что внутри рыбы – званый вечер».

Все мы немножко рыбы. Это особенно отчётливо чувствуется в Венеции. В городе – единственном на земле, потому что в нем всё не так, как в любых других городах...

«Присмотрись к её контурам на географической карте. Она напоминает гигантскую камбалу, распластавшуюся на дне лагуны», – цитирую Тициано Скарпа, венецианца. И дальше: «На карте мост, соединяющий её с материком, похож на леску. Кажется, что Венеция попалась на удочку».

Книга Скарпа, выдержавшая в Италии больше десяти изданий, называется «Венеция – это рыба».

Все мы - Венеция.



____________________

Этот (всё же не совсем этот, этот я всё же подредактировала и ещё, возможно, буду редактировать) текст я писала для замечательного фотографа, художницы Иры Ермаковой. Мы познакомились с ней на Facebook, развиртуалились в «Ў баре», когда он был ещё во дворах на Козлова/Машерова, и Ира долго-долго рассказывала про свою Венецию, а я долго-долго смотрела её альбомы. В Венеции я была всего один раз, всего один день, на Рыбный рынок попала уже после его закрытия. Но я всё равно смогла здорово написать про этот рынок. Журнал, для которого старались, текст и фото не опубликовал, сказали, что не их стиль. Я предлагала текст в другой журнал, но и в нём нашей Венецией не заинтересовались (вот сейчас вношу с телефона правки в этот абзац и из буфера обмена выскакивает Streben nach Ruhm (погоня за славой). Но мы не из-за славы хотели публиковаться...). В общем остались просто два поста в блогах. У Иры и у меня. У Иры, которая в отличие от меня, на рынке была и снимала много, много чудесных фотографий.

Её пост – здесь.

А здесь – мой прост про Венецию.

понедельник, 25 июня 2018 г.

легко на сердце от песка

Песочница  это именно по-Мински: на голом месте взято и из ничего сделано.

На такое способны только именно минские люди. Минские по своей сути, способные радоваться беспричинно и придумывать просто так. Людей таких очень мало, хотя в Минске живёт два миллиона человек. Многим из этих двух Песочница не нравится. А мне нравится очень.







суббота, 17 февраля 2018 г.

у подножия Фрауэнкирхе

Здесь два ресторана: итальянский и альпийской кухни. Мы сразу пошли в итальянский, потому что с нами был ребёнок, который любит пиццу. Людей в ресторане почти не было, хотя суббота и время обеденное. А в альпийском напротив двери хлопали и хлопали, и столики перед рестораном на воздухе все были заняты, хоть и не очень-то было тепло. Мы, в общем, решили передислоцироваться.

Внутри Edelweiss один только был свободный столик, как раз для нас. И меню поражало богатством красок и вкусов. Я заказала вафли из картофеля, украшенные крупными круглыми каплями запечёного козьего сыра, и к ним салат из всякой зелени, включая рукколу, политый мёдом из акации и украшенный свежим инжиром. А ребёнку мы заказали фламмкухен с колбасой и маринованными огурцами. Фламмкухен – это пирог такой, почти пицца, только настолько простой, что теперь мы его обязательно будем готовить дома.

Эта вот огромная тарелища (на переднем плане) стоит восемь пятьдесят. И это совсем недорого

На переднем плане – фламмкухен с лососем и икрой, на заднем – с колбасой и огурцами

пятница, 16 февраля 2018 г.

девушка пела...

Огромная церковь. Заметна далеко. Два купола, на одном – крест, на втором – петушок. Через открытую дверь даже на другой стороне шумной Баумшуленштрассе, по которой я ехала, слышно было, как внутри женщина пела. Я вернулась на светофор, переехала улицу, припарковала велик и пошла внутрь.

Женщина оказалась девчонкой. Худая, вся закутанная, в толстой шапке. В церкви был просто лютый холод. Она, скукожившаяся, руки – в карманы, притопывая на месте, под аккомпанемент из ноута пела прекрасно.








У церкви названия нет, не нашла, просто евангелистский приход района. Над входом написано «В доме моего отца много квартир».

среда, 14 февраля 2018 г.

на счастье

Про Хуфайзен я узнала на курсах немецкого в Göthe-Institut, давно, ещё в те времена, когда мы не использовали гугловские карты.

Я пыталась его найти на нормальной (напечатанной) карте Берлина и не смогла, Берлин всё-таки огромный и карта его тоже большая. А потом, парочку лет назад, как-то так получилось, что я ехала в русский магазин за польским сливочным маслом и справа стоял дом, на который я почему-то обратила внимание. В Берлине массовая жилая застройка вся очень уютная, аккуратная, компактная и грамотная. Но почему-то я обратила внимание именно на этот дом. И буквально через пару дней в поисках Хуфайзена зашла на гугловскую карту и увидела это изогнутое в плане подковой здание как раз рядом с Бритц-Зюд, куда недавно ездила по масло.

Я села на велик и сразу снова туда поехала. И с тех пор я обязательно заезжаю на Хуфайзен, как в парк, когда еду за маслом (а я езжу за ним всегда, когда приезжаю в Берлин, потому что любое другое сливочное масло в Берлине я есть не могу, потому что оно не сливочное).


Хуфайзензидлунг. «Хуфайзен» в переводе с немецкого – подкова. «Зидлунг» – поселение. По сути это массовая жилая застройка конца двадцатых – начала тридцатых прошлого столетия. Но это и не поселение, и не застройка, а лишь одно здание в форме подковы. И не массовое, а настолько индивидуальное, что удостоено места в списке Всемирного наследия Юнеско. Я могу ошибаться, но насколько помню, в списке этом жилых домов – один.

Форма заметна, если погуглить и посмотреть на снимки комплекса высоты. С земли про форму можно и не догадаться. Невозможно догадаться и о том, что квартир в небольшом трёхэтажном домике – больше тысячи.

Форму подковы имеет и пруд в центре двора. Вокруг пруда – широкий газон, потом кустарник, потом широкая асфальтированная дорожка, опять кустарник, за ним – дворы (с мячами, креслами-качалками, плетёными столами и огромными цветами в больших горшках), потом только дом. Снаружи он обсажен деревцами, ряд которых, как нетрудно догадаться, повторяет форму подковы. В основании подковы-здания – булочная и мясная лавка. И маленький офис с информацией для туристов. Туристов в этот раз было две пожилые тётечки. Чур, я туристкой не считаюсь.
На камне, что справа, написано, что поставлен он в память Бруно Таута